Снова возвращаюсь мысленно к нашему семейному южноамериканскому путешествию. Любым странствиям обычно сопутствует множество деталей, которые, к сожалению, со временем выветриваются из памяти. Так вот, пока они ещё помнятся, на мой взгляд, их следует записывать. Особенно те, которые характеризуют атмосферу тех мест, в которых ты побывал и, тем более, душу народа, который встретил тебя. А душа латиноамериканца, если взглянуть на неё теперь со стороны и в некотором отдалении времени, представляется мне дружелюбной и чистой.
Ну, как иначе расценить, например, вот такой эпизод. Стоим мы нашей маленькой семейной толпой в шесть человек ( я, жена и четверо детей) плюс мой друг Игорь на автобусной остановке. Собираемся ехать в район Ла Бока. И тут узнаём: в Буэнос-Айресе для того, чтобы проехать в автобусе, нужно купить проездную карточку. А чтобы её купить, нужно найти сначала, где её продают, на остановке ничего такого нет, короче, поездка под угрозой срыва. И тут абсолютно нам незнакомая аргентинская женщина лет тридцати-сорока, тоже стоявшая на остановке, дарит нам свою проездную карточку. Просто так, мы даже не просили и не мечтали об этом. Да, ещё - не с одной проплаченной поездкой, а такую, что нам хватило её на всех при расчете в автобусе и туда, и обратно! И именно – дарит! То есть, никаких денег она от нас не приняла, хотя мы и предлагали довольно настойчиво. Она даже не поинтересовалась, из какой мы страны, просто увидела, что у семьи есть трудности, и помогла. Просто так. Я думаю, что о добрых делах не стоит забывать. Мы не знаем о ней ничего, но для меня её поступок – это и есть душа аргентинского народа.
Или эпизод в магазине кожи на улице Каминита, пока мы с женой и старшей дочкой подробнейшим образом рассматривали разные изделия, а их там – море, доброжелательный и терпеливый Хосе предложил нам, взрослым, кофе, а специально для детей – горячий шоколад. Пятилетний Тимур и Лана одиннадцати годов восприняли слово «шоколад» с большим «энтузиазизмом», как выражается юморист Петросян в одном из исполняемых им концертных номеров. Энтузиазм был таков, что шоколад тут же расплескался по полу. Дети есть дети, или, как иногда по-польски говорит сэр Брайн Томлинсон: «Децко есть децко». Полы сразу же аккуратно с улыбкой досуха протёрли, ни тени хотя бы какой-то неловкой заминки, наоборот, всё было сделано так, чтобы никто из нас даже не расстраивался, не обращал внимания и не думал журить детей, очень вежливо и приветливо. Так, словно убирать за нами для них – одно сплошное удовольствие. Не знаю, может быть, и у нас в России такое отношение к посетителям магазинов где-то практикуется, но я этого, к сожалению, пока не замечал.
Когда мы собирались из гостиницы «Салес» в международный аэропорт Эсейса (имени Хуана Пистарини) я загодя через ресепшн заказал два такси, поскольку вшестером со всеми чемоданами в один автомобиль мы никак не вмещались. Водители такси – двое мужчин простой индейской внешности доставили нас до аэропорта, помогли всё-всё выгрузить и терпеливо ждали, пока я пересчитаю деньги и рассчитаюсь с ними. Когда я передал им эти 880 песо (ровно столько, сколько было оговорено в гостинице, ни на «копейку» больше), на их лицах расцвели счастливые улыбки. Они поблагодарили меня и уехали. И никто ничего не клянчил, хотя ко времени отъезда я уже знал, что обычно туристы платят таксистам за дорогу до аэропорта значительно больше – и полторы, и две тысячи песо, но никак не 880 за два такси. То, что водители не стали пытаться надувать своих работодателей и заработать больше оговоренной суммы – не знаю, индейская ли это черта характера, но это хорошая черта. Мне она запомнилась, как черта простых аргентинских работяг, людей бедных, но верных слову.
Кстати, о деньгах. Попытался я получить по своей кредитной карте в аргентинском банкомате 300 песо. Сумму не очень незначительную. И получил, но когда увидел сумму комиссии - 89,4 песо, стало очень неприятно. Снял ещё 100 песо. И за них комиссия тоже равнялась 89,4 песо. Кошмар какой-то. Решил выяснить: почему аргентинские банки берут огромную такую комиссию? Выяснил: аргентинские банки вообще не берут с моих денег никакой комиссии. А кто же её всякий раз получает? Правильно, наш родной российский Сбербанк! Изумительная щедрость…
Что ещё запомнилось? Романтические названия городских улиц. Чтобы дойти до книжного магазина-театра, о котором я писал, мы прошли по улице имени генерал-лейтенанта Хуана Доминго Перона, потом по улицам Каллао и Санта Фе. Согласитесь, красиво звучит: плацо Италия, улица Сармьенто, станция метро Карлос Пелегрино, супермаркет Муффато ( но это уже в бразильском Фос ду Игуасу)... А какая была вкусная рыба с белым вином в кафе «Пипо»! Мне она настолько понравилась, что я попросил у официантов книгу жалоб и предложений, чтобы оставить в ней свой восторженный отзыв. Но в Латинской Америке не существует таких книг, по крайней мере, в «Пипо» её точно не нашлось. И отзыв в присутствии удивлённых работников кафе я оставил на огромной салфетке…
В саду роз «Розедаль» был чудесный пруд с огромным количеством гусей и уток, дружной толпой сопровождавших нас вдоль всего берега, поскольку дети в самом начале захотели их покормить. И водоплавающие не отставали от нас ещё очень долго после того… И внезапно вспыхнувшая сверкающая на солнце радуга от мелкой водяной пыли, рассеивающей влагу для растений возле светлой беседки со скамейкой, на которую я присел в саду «Розедаль», конечно же, не забудется. Казалось, радуга была создана специально для загадывания желаний случайными путниками, захотевшими передохнуть на скамейке. Это же надо так придумать!
На бразильско-аргентинской границе запомнилась пожилая дама-офицер в униформе видневшаяся в окошечке обычной будки, похожей на билетерскую из какого-нибудь нашего парка культуры и отдыха. Она вообще не глядя на нас проштамповала все наши паспорта и вернула их нашему водителю, почтенному сеньору Сауло, о порядочности которого я тоже уже писал. А после, по дороге в аргентинский аэропорт Пуэрто Игуасу нам то и дело попадались навстречу любопытные дорожные знаки с изображениями поочерёдно то копибар , то носух. Вероятно, в этих местах они переходят автомобильную трассу не реже, чем местные жители. Кстати, только на аргентинской стороне вдоль дороги всюду сразу же появились мохнатые стройные сосны, которых не было видно на бразильской стороне.
Моим старшим взрослым детям наверняка запомнились те латиноамериканцы, с которыми они успели чуть-чуть пообщаться. Маше – обходительный симпатичный Хавьер из парка Розедаль, Роману – весёлые красивые смуглокожие девушки, по его словам - « с итальянскими чертами лица», как у Андреасы с виллы Пусада Фонте Бела… А мне – трогательно доверчивые бабочки бразильского леса и пение индейцев гуарани…
На паспортном контроле в аэропорту Эсейса, когда мы уезжали, нужно было приложить пальчик к прибору, фиксирующему отпечаток, и показать своё лицо в видеокамеру. На Руслану именно в этот момент нашло вдохновение корчить смешные рожицы. Седой пожилой паспортист несколько раз просил её заново приложить пальчик, поскольку всё у него никак не получалось её отметить и пропустить. Наверное, это что-то значит: может, ещё побывает там же, и вспомнит о том же, что и я сейчас…
Ну, как иначе расценить, например, вот такой эпизод. Стоим мы нашей маленькой семейной толпой в шесть человек ( я, жена и четверо детей) плюс мой друг Игорь на автобусной остановке. Собираемся ехать в район Ла Бока. И тут узнаём: в Буэнос-Айресе для того, чтобы проехать в автобусе, нужно купить проездную карточку. А чтобы её купить, нужно найти сначала, где её продают, на остановке ничего такого нет, короче, поездка под угрозой срыва. И тут абсолютно нам незнакомая аргентинская женщина лет тридцати-сорока, тоже стоявшая на остановке, дарит нам свою проездную карточку. Просто так, мы даже не просили и не мечтали об этом. Да, ещё - не с одной проплаченной поездкой, а такую, что нам хватило её на всех при расчете в автобусе и туда, и обратно! И именно – дарит! То есть, никаких денег она от нас не приняла, хотя мы и предлагали довольно настойчиво. Она даже не поинтересовалась, из какой мы страны, просто увидела, что у семьи есть трудности, и помогла. Просто так. Я думаю, что о добрых делах не стоит забывать. Мы не знаем о ней ничего, но для меня её поступок – это и есть душа аргентинского народа.
Или эпизод в магазине кожи на улице Каминита, пока мы с женой и старшей дочкой подробнейшим образом рассматривали разные изделия, а их там – море, доброжелательный и терпеливый Хосе предложил нам, взрослым, кофе, а специально для детей – горячий шоколад. Пятилетний Тимур и Лана одиннадцати годов восприняли слово «шоколад» с большим «энтузиазизмом», как выражается юморист Петросян в одном из исполняемых им концертных номеров. Энтузиазм был таков, что шоколад тут же расплескался по полу. Дети есть дети, или, как иногда по-польски говорит сэр Брайн Томлинсон: «Децко есть децко». Полы сразу же аккуратно с улыбкой досуха протёрли, ни тени хотя бы какой-то неловкой заминки, наоборот, всё было сделано так, чтобы никто из нас даже не расстраивался, не обращал внимания и не думал журить детей, очень вежливо и приветливо. Так, словно убирать за нами для них – одно сплошное удовольствие. Не знаю, может быть, и у нас в России такое отношение к посетителям магазинов где-то практикуется, но я этого, к сожалению, пока не замечал.
Когда мы собирались из гостиницы «Салес» в международный аэропорт Эсейса (имени Хуана Пистарини) я загодя через ресепшн заказал два такси, поскольку вшестером со всеми чемоданами в один автомобиль мы никак не вмещались. Водители такси – двое мужчин простой индейской внешности доставили нас до аэропорта, помогли всё-всё выгрузить и терпеливо ждали, пока я пересчитаю деньги и рассчитаюсь с ними. Когда я передал им эти 880 песо (ровно столько, сколько было оговорено в гостинице, ни на «копейку» больше), на их лицах расцвели счастливые улыбки. Они поблагодарили меня и уехали. И никто ничего не клянчил, хотя ко времени отъезда я уже знал, что обычно туристы платят таксистам за дорогу до аэропорта значительно больше – и полторы, и две тысячи песо, но никак не 880 за два такси. То, что водители не стали пытаться надувать своих работодателей и заработать больше оговоренной суммы – не знаю, индейская ли это черта характера, но это хорошая черта. Мне она запомнилась, как черта простых аргентинских работяг, людей бедных, но верных слову.
Кстати, о деньгах. Попытался я получить по своей кредитной карте в аргентинском банкомате 300 песо. Сумму не очень незначительную. И получил, но когда увидел сумму комиссии - 89,4 песо, стало очень неприятно. Снял ещё 100 песо. И за них комиссия тоже равнялась 89,4 песо. Кошмар какой-то. Решил выяснить: почему аргентинские банки берут огромную такую комиссию? Выяснил: аргентинские банки вообще не берут с моих денег никакой комиссии. А кто же её всякий раз получает? Правильно, наш родной российский Сбербанк! Изумительная щедрость…
Что ещё запомнилось? Романтические названия городских улиц. Чтобы дойти до книжного магазина-театра, о котором я писал, мы прошли по улице имени генерал-лейтенанта Хуана Доминго Перона, потом по улицам Каллао и Санта Фе. Согласитесь, красиво звучит: плацо Италия, улица Сармьенто, станция метро Карлос Пелегрино, супермаркет Муффато ( но это уже в бразильском Фос ду Игуасу)... А какая была вкусная рыба с белым вином в кафе «Пипо»! Мне она настолько понравилась, что я попросил у официантов книгу жалоб и предложений, чтобы оставить в ней свой восторженный отзыв. Но в Латинской Америке не существует таких книг, по крайней мере, в «Пипо» её точно не нашлось. И отзыв в присутствии удивлённых работников кафе я оставил на огромной салфетке…
В саду роз «Розедаль» был чудесный пруд с огромным количеством гусей и уток, дружной толпой сопровождавших нас вдоль всего берега, поскольку дети в самом начале захотели их покормить. И водоплавающие не отставали от нас ещё очень долго после того… И внезапно вспыхнувшая сверкающая на солнце радуга от мелкой водяной пыли, рассеивающей влагу для растений возле светлой беседки со скамейкой, на которую я присел в саду «Розедаль», конечно же, не забудется. Казалось, радуга была создана специально для загадывания желаний случайными путниками, захотевшими передохнуть на скамейке. Это же надо так придумать!
На бразильско-аргентинской границе запомнилась пожилая дама-офицер в униформе видневшаяся в окошечке обычной будки, похожей на билетерскую из какого-нибудь нашего парка культуры и отдыха. Она вообще не глядя на нас проштамповала все наши паспорта и вернула их нашему водителю, почтенному сеньору Сауло, о порядочности которого я тоже уже писал. А после, по дороге в аргентинский аэропорт Пуэрто Игуасу нам то и дело попадались навстречу любопытные дорожные знаки с изображениями поочерёдно то копибар , то носух. Вероятно, в этих местах они переходят автомобильную трассу не реже, чем местные жители. Кстати, только на аргентинской стороне вдоль дороги всюду сразу же появились мохнатые стройные сосны, которых не было видно на бразильской стороне.
Моим старшим взрослым детям наверняка запомнились те латиноамериканцы, с которыми они успели чуть-чуть пообщаться. Маше – обходительный симпатичный Хавьер из парка Розедаль, Роману – весёлые красивые смуглокожие девушки, по его словам - « с итальянскими чертами лица», как у Андреасы с виллы Пусада Фонте Бела… А мне – трогательно доверчивые бабочки бразильского леса и пение индейцев гуарани…
На паспортном контроле в аэропорту Эсейса, когда мы уезжали, нужно было приложить пальчик к прибору, фиксирующему отпечаток, и показать своё лицо в видеокамеру. На Руслану именно в этот момент нашло вдохновение корчить смешные рожицы. Седой пожилой паспортист несколько раз просил её заново приложить пальчик, поскольку всё у него никак не получалось её отметить и пропустить. Наверное, это что-то значит: может, ещё побывает там же, и вспомнит о том же, что и я сейчас…